Ольга Ченчик вспоминает своё военное детство.

 

DSCN3614 (копия)Выжить в условиях оккупации и не уронить свою честь и достоинство — это тоже был особый подвиг. И рассказывать   нужно  и  о том,  какой  в  военные годы  была повседневная жизнь людей. Именно слушая истории тех, кто пережил оккупацию,  до конца  становится понятным,  какое это страшное явление — война. 

О своем военном детстве нам рассказала Ольга  Ченчик, бывший врач-педиатр. Во время Великой Отечественной войны Ольга Константиновна была совсем маленькой девочкой. Что-то из описанных событий она помнит сама, что-то знает из рассказов родителей. Но то, что точно запечатлелось в ее памяти на всю жизнь, —  это ужас, связанный со словом «война».

— Мы жили на хуторе в шести километрах от Ивацевичей. Четыре  дома стояли на перекрестке трех дорог, которые вели к разным деревням.  А метрах в ста от домов начинался лес. Жили мы под постоянным обстрелом. Наш дом вместе с соседским  стоял фасадом к дороге, а  позади через реку Гривда была немецкая вышка, с которой немцы наблюдали за дорогой и постоянно ее обстреливали снарядами.

Помню,  как снаряд  поджег наш сарай, а  затем  и  соседский. Как говорили взрослые, немцы сделали это для того,  чтобы часовым  с  вышки  лучше  были  видны  дорога и лес.

Когда рвались снаряды, мама всех детей поднимала ночью, и мы прятались в проходе за русской печью. Было очень страшно, когда осколки снарядов попадали в стену дома. Как говорил позже отец, только на нашем огороде, не долетев до дороги,  разорвалось 16 снарядов.

Часто прятались вместе с мамой на поле, подальше от дороги, во ржи. Лежишь на земле среди ржи и смотришь в небо, как летят немецкие самолеты. Они были почему-то черные, издавали ужасный гул. От страха я прижималась к земле, стараясь не шевелиться. Мне казалось, что летчики меня увидят и расстреляют. Как потом рассказывали взрослые, это были немецкие бомбардировщики.

Впервые увидела смерть, когда на опушке леса лежали убитые партизаны. Мама ходила узнать, есть ли кто из своих. А я, как самая маленькая в семье, бегала за ней.

Постоянно жили в страхе. По ночам нам часто громко стучали в окна и двери.  Это были полицаи, которые искали партизан. Могли убить отца и нас тоже, как убили нашего соседа — дядю Ивана.

Помню, как мы, дети,  вместе с отцом на повозке часто ездили в  Ивацевичи. Там на железнодорожном переезде работал мой дядя, муж родной маминой сестры. Рядом с переездом стоял его домик, где он жил с женой и двумя детьми.

Чтобы пробраться в Ивацевичи, отец часто брал меня и брата. Выезжая из леса, он  приказывал нам лечь на сено и не шевелиться. На пункте пропуска к повозке  подходили немцы и штыками прокалывали сено — искали оружие.  От страха я переставала дышать, казалось, что вот-вот штыком проткнут и меня. Отец показывал на нас, говорил что везет в больницу больных тифом детей.

Позже из рассказов отца я узнала, что он был связным партизанского отряда. А дядя работал на железнодорожном переезде и  передавал моему отцу расписание движения немецких поездов по центральной дороге Брест-Москва. А отец дальше партизанам. И так, рискуя жизнью своих детей, он выполнял задания.

Мою 14-летнюю сестру Елизавету схватили немцы и увезли в сортировочный лагерь в Барановичи, чтобы оттуда отправить в Германию. Зная расписание движения поездов, дядя подсказал, когда будет идти поезд с молодежью со станции Барановичи. Помню, мы с мамой прибежали на железнодорожную станцию в Ивацевичи и дождались состав. Вагоны в нем были товарные, без окон,   и мимо нас он промчался с большой скоростью. Мы с мамой бежали  за  ним  и  ничего не увидели. Сестра  после  войны  вернулась  домой,  но в 28 лет умерла, оставив двух  девочек, пяти и трех  лет.

Хорошо помню, как нас освободили советские солдаты. У соседа рядом осталось  гумно. В нем стояли коровы, которых знакомые соседа привели, чтобы не забрали немцы. Где-то к вечеру  немцы начали обстреливать дорогу. Подожгли соседский сарай с коровами, которые горели живьем. Дикий рев коров, разрывы снарядов, сильный  пожар  —  все  это вызывало ужас и страх. Мы успели  спрятаться у соседа в погребе. Через некоторое время стрельба прекратилась. Все сидели тихо, боялись говорить. Только слышно было, как рядом по дороге двигались какие-то машины.  И вдруг, сверху, мужской голос на русском языке сказал:  «Выходите, а то брошу гранату!».  Все начали по ступенькам подниматься наверх. Когда мы вышли, я впервые увидела солдат в  форме. Это были советские танкисты. Как потом рассказывали взрослые, советские танки шли по нашей дороге, наступая на Брест.

После освобождения Беларуси была открыта школа. Мы писали в тетрадях, сделанных самими из упаковочных мешков. В 1954 году я окончила школу,  поступила в  Минский медицинский институт. В  1968 году судьба меня привела в Марьину Горку. 38 лет я  работала врачом-педиатром.  Теперь  пенсионер, ветеран труда. Мне приятно встречаться с жителями Марьиной Горки и Пуховичского района, ведь за столько лет работы появилось много хороших  знакомых и друзей. Мы часто собираемся вместе, вспоминаем нелегкое военное детство и радуемся, что наши дети и внуки живут под мирным небом.

Ольга  ЧЕНЧИК.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *