Авария, разделившая жизнь на «до» и «после»

Алла Целуйко.

Рассказы тех, кого напрямую коснулась катастрофа на Чернобыльской АЭС,  многие из нас слушают с теми же чувствами, как и повествования  людей, переживших последнюю войну. Это две трагедии, круто изменившие жизнь миллионов людей, и   разделившие ее на «до» и «после».

У Кирилла и  Аллы Целуйко, жителей поселка Дружный,  до 1986 года был любимый город Припять. Летом на его улицах расцветало огромное количество роз, а  во дворах звучал детский смех.  Город был молодой: средний возраст его жителей составлял 26 лет. И он был наполнен романтикой. Не знаю, как молодежь, а люди старшего поколения, выросшие в СССР,  это поймут: возведение Чернобыльской АЭС было объявлено всесоюзной ударной комсомольской стройкой.  Со всех концов огромной страны туда съезжалась молодежь, чтобы возвести самую современную на тот момент атомную станцию и построить новый город. Романтиков, веривших, что так они своими руками строят великое будущее великой страны, было немало.

Алла вместе с подругами также в 1974 году приехала в Припять  по  комсомольской путевке. Работала в отделе кадров управления строительства Чернобыльской АЭС. Создала семью.  Получилась она интернациональной: Алла  — украинка, Кирилл — белорус. Супруг работал монтажником стальных конструкций  на строительстве станции.

Они были свидетелями запуска первого энергоблока. И город рос на их глазах — современный,  удобный именно для молодежи. Из него мало кто уезжал.  Но все изменилось в один миг.

— В ночь, когда произошла авария, я была дома с шестилетним сынишкой. Кирилл уехал к родителям: как раз время было картошку сажать, — рассказывает Алла Сергеевна. —   Дни стояли жаркие, и в квартире было очень душно. Ночью услышала звук, похожий на раскат грома (четвертый реактор взорвался  в 01:23:47), решила, что приближается гроза, встала и открыла балконную дверь пошире, чтобы пустить  свежий воздух в комнату.

А утром, по словам Аллы Сергеевны,  город выглядел, как чужой: на улицах  появились  бронетранспортеры, над крышами домов кружили вертолеты,  у милиционеров через плечо висели сумки с противогазами и автоматы, городские улицы  как-то особенно тщательно мыли.  Люди еще не знали, что произошло, но между собой все  разговаривали почему-то очень тихо, как будто чувствовали неладное.  Об аварии Алла Сергеевна узнала только на работе.

— Часов в 10 утра на совещание в горком партии вызвали руководителей разного ранга из всех организаций, — вспоминает Алла Сергеевна. — Я там тоже была. Объявили, что на одном из энергоблоков АЭС произошла авария. О  том, насколько она серьезная, никто не сказал.  Но заговорили о возможной эвакуации, к которой нужно было подготовить город. Из участников совещания, активистов,  милиционеров сформировали группы, за  которыми закрепили определенные дома, общежития. Мы должны были пройти по квартирам,  рассказать людям, что нужно делать, следить, чтобы не было паники. А еще на улицах раздавали всем прохожим таблетки от радиоактивного йода (йод-131 стал выделяться первым).  К ночи пришло распоряжение организовать добровольцев, чтобы насыпать в огромные мешки песок  (их потом сбрасывали на энергоблок). Мы искали мужчин для этой работы. Люди откликались на просьбу, хотя  уже начали понимать, что это может быть небезопасно.  Нашей группе также поручили приготовить четыре общежития  для размещения пожарных, которые съезжались из  Киевской области. Мы потом  несколько дней встречали этих ребят после работы на ликвидации аварии. Смотреть на них было тяжело.

— К вечеру 26 апреля пришли мои родители, — продолжает рассказ Алла Сергеевна. — Они жили недалеко, за рекой, в белорусской деревне Залесье: мы были уверены, что всю жизнь проживем в Припяти, поэтому и своих родителей я уговорила переехать поближе.  Отец с мамой рассказали, что до деревни стали доходить слухи об аварии, вот и пришли посмотреть.

27 апреля в 14.00 объявили об эвакуации. В город прибыло полторы тысячи автобусов. Всех заверили, что  уехать придется дня на три, не больше. С собой разрешили  взять документы и самое необходимое. О том, что домой уже не вернуться,  жители города даже не предполагали.  Я  с первыми автобусами отправила родителей с шестилетним сынишкой. Куда уехали — не знала.  Сама еще на несколько дней осталась, чтобы закончить порученное дело. А потом отправилась разыскивать свою семью. Неизвестность — это было по-настоящему страшно.  К счастью, все нашлись: приехали в поселок Полесский, куда эвакуировали жителей города.  Там  Кирилл отыскал свою организацию  и  вместе со своей бригадой вернулся в Припять. Они принимали участие в ликвидации аварии. Вспоминать об этом он не любит, и значок ликвидатора достает не часто.  Несмотря на то, что смены у них длились по три минуты,  за  вахту дозу облучения все получили приличную. У Кирилла на здоровье это очень отразилось. А мы  с сыном  дожидались Кирилла в санатории под Киевом…

Город Припять до аварии.

Стало понятно, что в Припять мы не вернемся никогда. Нужно было определяться с дальнейшим местом жительства. Мы решили обосноваться  в Беларуси.  До аварии на стажировку на Чернобыльскую АЭС и в управление строительством часто приезжали специалисты из Дружного, где также  началось строительство атомной электростанции.  Они рассказывали о том, какая будет станция, какой для атомщиков планируется построить город. Нам нравилось.  Как потом оказалось, и судьбу Дружного авария на ЧАЭС тоже изменила: вместо атомной станции  возвели тепловую, а в связи со скорым развалом СССР не все планы по развитию  поселка энергетиков удалось реализовать.

Город Припять после аварии.

Красивый город Припять стал мертвым городом. Розы на его улицах остались только в памяти бывших жителей, как и  страшное  слово «эвакуация», и страх перед будущим, который всем пришлось пережить. Жизнь, в конечном итоге, наладилась.  Но она все равно делится на «до» и «после».

Наталья ПАРХОМЧИК.