«Мой любимый звонок из космоса!» Юлия Новицкая рассказала о жизни с мужем-космонавтом

Уроженец Червеня, Герой России, летчик-космонавт Олег Новицкий вернулся на Землю из своего третьего полета в космос и проходит реабилитацию (интервью с ним можно прочитать здесь).  В этой космической экспедиции он пробыл 191 день. На протяжении всей экспедиции его супруга, журналист, автор книг Юлия Новицкая вела блог «Дневник жены космонавта» и следила за каждой трансляцией, не отпуская телефон из рук. Юлия рассказала, каким было первое слово Олега Викторовича после первого выхода за борт, о звонках из космоса, как им дается долгая разлука и каково осознавать, что Новицкие — часть истории. Об этом и не только — в большом интервью корреспонденту МЛЫН.BY.

О полетах в космос и длительных командировках: «Тяжело даются расставания, но ему в разы тяжелее»

— Вы, насколько я знаю, из разных стран: вы из Борисоглебска, Олег — из Червеня. Как вас свела судьба?

— Да, я жила в Борисоглебске с родителями, Олег же приехал в город переучиваться в центр переподготовки летного состава после окончания летного училища. Я училась на филфаке Борисоглебского педагогического института, и нам задавали очень много читать. В институтской библиотеке книг на всех не хватало. А поскольку у меня папа военный, я была записана в библиотеку Дома офицеров, куда и ходила. Учебно-летный отдел был расположен прямо напротив этой библиотеки. Олег в перерывах между своими занятиями видел, как какая-то девушка в коротенькой юбочке бегает с огромными стопками книг. Его и заинтересовало, неужели она на самом деле читает столько книг. В общем, я ему понравилась. Он посмотрел, в какую сторону я хожу и через своих друзей выяснил, кто я такая и узнал мой номер телефона, позвонил и предложил проводить в институт, встретиться. Так мы и познакомились.

— Его в вас зацепила любовь к чтению, а что вас в нем зацепило?

— Даже не знаю, как это объяснить. На тот момент он мне просто понравился. Знаете, у военных есть такая фраза: «Я бы с ним пошел в разведку». И это, наверное, самая высокая похвала для человека. И о моем муже можно сказать, что это человек, который никогда не предаст; человек, который всегда подставит свое плечо. И, наверное, тогда от него исходила такая уверенность, надежность. И именно с ним я бы пошла в разведку.

— Брак — колоссальная работа. На какие компромиссы приходится идти? И приходится ли вообще?

— Мне кажется, что в абсолютно любом браке приходится идти на компромиссы. И обычно это заключается в каких-то мелочах. Если ты готов человеку уступить в какой-то мелочи, то в чем-то крупном уже уступать не приходится, потому что вы уже друг под друга начинаете подстраиваться.

— А что до сих пор, может быть, тяжело, а что дается с легкостью в браке с Олегом?

— Для меня очень тяжело даются расставания. И мне, и детям тяжело даются длительные командировки мужа. И когда он улетает на МКС, я всегда говорю — в нашей земной жизни ничего не меняется. Нам плохо без одного человека, которого у нас забрали. А вот у них забирают все из привычной жизни, даже земную гравитацию. У них остается только экипаж и тяжелая, ответственная, а где-то — на грани человеческих возможностей, работа в необычных условиях. И что бы там не говорили, невесомость — это очень агрессивная для человека среда. Обычному человеку, побывавшему в космосе 16 суток, без физподготовки очень тяжело вернуться на землю, так как мышцы полностью атрофируются. И поэтому мне кажется, что ему в разы тяжелее, чем нам, которые его здесь ждут.

— Ваш муж, будучи в космосе, занимался спортом каждый день по 2 часа. А вы сами занимаетесь спортом?

— Конечно! Я очень люблю бегать по утрам. К тому же, у нас дома есть маленький такой тренажерный зал, где и я, и Олег, и старшая дочь занимаемся.

— Уже во всех СМИ была информация, что Олег попросил вас приготовить картофельный белорусский пирог и свиные ребрышки. Он всегда просит одно и то же или заказы каждый раз разные?

— Он в этом плане традиционный человек. Заказы не меняются, он очень скучает по домашней еде, хотя он всегда говорит, что космическая еда очень вкусная. Но в этот раз было еще кое-что особенное.

У нас по традиции картофельный пирог, который все друзья и мы называем «белорусским», хотя он таковым не считается на самом деле. Я его когда-то вычитала в кулинарной брошюрке, когда мы служили еще в Ставропольском крае, с тех времен и пошло. Но поскольку он картофельный и делается из больших коржей из драников (тесто, кстати, делается на драники) мы его называем белорусским пирогом. К слову, пирог делали из той картошки, которую сами же и вырастили на приусадебном участке. Нас даже подкалывали знакомые со словами: «Вы уже белорусы! Нужно посадить несколько кустов картошки». Я хотя и не любитель сада и огорода, но я пошла навстречу друзьям и посадила несколько кустов картошки, где мы потом ведро и насобирали.

Так как Олег полгода был там лишен овощей и фруктов, то мы решили вырастить болгарский перец и зеленый лук на подоконнике.

Поэтому пирог, жареные свиные ребрышки и салат со свежим зеленым луком ждали мужа в холодильнике. Ему очень понравилось!

Как простой паренек из маленького белорусского города стал космонавтом: «если очень захотеть — можно в космос полететь»

— Вы сейчас вспомните, как отреагировали, когда Олега взяли в космонавты?

— Когда он проходил отбор — мы никому не говорили. На тот момент он оканчивал Военно-воздушную академию имени Гагарина, к нему пришли из Центра подготовки космонавтов и предложили всем, у кого нет ограничений по здоровью пройти отбор. Мы вообще в это не верили и говорили: «Где мы, а где космонавтика». Космонавтика была для нас чем-то из учебников истории, первых полос газет, программы «Время». А тут вдруг пройти в отряд! Олег мне потом сказал такую фразу: «Давай попробую, чтобы в старости внукам рассказывать. Они увидят по телевизору космонавтов, а им скажу, мол, у вашего дедушки был такой шанс, но он не прошел».

Это было похоже на сказку про Золушку: простой паренек из маленького белорусского городка вдруг смог попасть в отряд космонавтов! Просто фантастика!

Сказали всем родным только, когда он уже прошел отбор. Самое удивительное в этой истории, что Олег, можно сказать, запрыгнул в последний вагон уходящего поезда. Заседание центральной государственной комиссии состоялось 11 октября, а 12 октября у мужа — 35-летний юбилей. А у них в требованиях был формальный признак: до 35 лет. Но накануне его юбилея центральная комиссия одобрила Олега. Мы теперь всегда говорим: «Если судьба вам подбрасывает какие-то шансы — обязательно их используйте». Как говорят, если очень захотеть — можно в космос полететь. Оно так и есть!

— Каково это…осознавать, что вы часть истории?

— Знаете, это очень необычное чувство, я его до сих пор до конца не идентифицировала, не поняла, как к этому относиться. Для меня музей — это что-то историческое.

Когда я прихожу в Музей космонавтики, я его не воспринимаю его в прямом смысле этого слова. Для меня он — музей людей, которые меня окружают вместе: там есть и фото Риты, когда она общалась с папой в «приватке», там фотографии и личные вещи наших друзей, соседей. Наша семья стала частью истории — я это произношу, но до конца еще не осознаю.

— Как вы его поддерживали в космосе?

— Помню, в первом полете в один из дней я не успела Олегу ничего отправить, закрутилась на работе. И вечером пришло от него электронное письмо: «Спасибо тебе за те фотографии, которые ты сегодня мне не отправила». Я поняла, как же это ему важно и нужно. С тех пор не было ни дня, чтобы я не послала ему что-то. То есть, он прилетает в космос — а у него уже есть письмо. Каждое утро я ему посылала фото «Доброе утро». К письмам также прикрепляла и фото, например: вот нас «затопило» — сильный дождь, вот листопад. Вот рисунки Риты.

Еще летом отправляла ему четыре письма. Я подписала, что первое можно вскрыть 9-го июня, когда исполнилось три месяца полета, а далее — 9-го августа, 9-го сентября и крайнее он открыл 9-го октября. К слову, муж строго следовал указаниям с Земли, не только ЦУПовским, но и моим, и читал день в день.

На 50-летие отправили ему маленький шарик, на котором было написано «Дорогому папе», рисунок от Риты и открытку. Точнее, часть ее. Вот у кого на Земле возникнет желание дарить на 50-летие надувной шарик? Обычно же дарят что-то ценное, весомое. Но в космос ты что-то тяжелое не отправишь — там ценится как раз-таки что-то не материальное. И будучи в космосе они очень все переосмысливают, меняется система ценностей.

— У Олега совсем недавно был 50-летний юбилей. О вашем подарке мы уже знаем. А что он вам необычного дарит?

— О всех полетах он нам делает традиционные для космонавтов, но очень необычные для нас, земных жителей подарки: клеит наше семейное фото на стекло иллюминатора, фотографирует на его фоне и фоне Земли. Еще может записать видео в «куполе» (американский модуль с 7-ю иллюминаторами), откуда открывается потрясающий вид на пристыкованный корабль «Союз», МКС и Землю. Он еще всегда отшучивается, мол, с супермаркетами у нас здесь напряженка, подарков купить не можем, поэтому вот вам вид Земли. На мой день рождения он также сделал космический подарок — наши фото на фоне иллюминатора.

Есть история с поздравлением заранее: как-то в Буденновске часть летчиков, в том числе и Олег, находились в очередной командировке в Моздоке, откуда тогда звонили по военной засекреченной связи. И вот 27 августа Олег вместе с нашим кумом поздравляют меня с днем рождения! Я, естественно, сказала спасибо, но посмеялась, что до праздника еще два дня. На что муж ответил: а вдруг будут проблемы со связью. Лучше заранее, чем вообще не поздравить. Но позднее, когда они вернулись из командировки, муж проговорился, что они с просто не могли точно вспомнить в какой день у меня праздник 29 или 27. И придумали позвонить пораньше. Если угадают — отлично, если нет, то постараются выкрутиться, сказав, что связи может и не быть. На тот момент мы были женаты всего года три. Сейчас же Олег отлично знает все наши дни рождения и семейные даты.

— А что берет ваш супруг с собой в космос из дома?

— В космос разрешается брать личные вещи весом не более одного килограмма. В каждую экспедицию он берет белорусский флаг (84 гр), во втором полете — флаг бессмертного полка (96 гр), фотографии 10х15 — 30 штук (одно фото весит 3 гр). То есть, уже треть получилась.

— «Мой звонок из космоса 3». У этого выражения есть какая-то история?

— Когда был первый полет Олега и первый звонок от него, я зашифровала этот номер в телефоне как «Звонок из космоса». Во втором полете номер сменился, и я назвала его «Звонок из космоса — 2». Номера никогда не повторялись. И когда он улетел в третий раз — соответственно номер был подписан как «Звонок из космоса — 3». В прошлую субботу, 16 октября, в этом полете был последний звонок в 16:47. И когда муж звонил, я ему в шутку всегда говорила: «Привет, мой любимый звонок из космоса!». На что он мне отвечал: «Привет, ответ с Земли». А теперь, когда он звонит сейчас, я уже говорю: «Ой, ну наконец-то! Привет, мой любимый звонок уже с Земли». Теперь звонки из космоса уже в архиве.

— В Instagram вы опубликовали сторис с выделенным на календаре 17 октября с такими словами: «Красный день календаря — еще один в нашей семье». Что этот день значит для вас?

— Это будет теперь еще один праздник в нашем семейном архиве. Я всегда поздравляю мужа с днем посадки — 23 октября — день первого старта, который состоялся в 2012 году. Первое приземление у него состоялось 16 марта. Второй старт — 17 ноября, второе приземление — 2 июня. Третий старт — 9 апреля, приземление — 17 октября.

— Как у вас проходит пандемия, и вакцинировались ли вместе с мужем?

— У нас, конечно же, была долгая самоизоляция перед полетом Олега. Все, что сейчас в новинку для среднестатистического человека, в пилотируемой космонавтике давно взято на вооружение. Обсервация, карантин, измерение температуры, маски. Я подняла семейный архив: посмотрела фото еще перед первым полетом Олега, это был 2012 год. Сотрудники Байконура, которые общаются с космонавтами, все в масках, белых халатах, бахилах и в шапочках. То же самое после прилета. Обязательно обсервация, к ним не пускают.

Да, мы вакцинировались вместе, и Яна вместе с нами. Сейчас с Олегом будем делать ревакцинацию.

— В ближайшее время собираете приехать в Беларусь?

— Да, конечно. По плану отпуска, если все сложится как мы планируем, приедем в декабре.

Расставание с отцом не по-детски: «Мама, а ты помнишь, когда папа был на Земле?»

— А как дети реагируют на длительные командировки отца?

— Очень сильно скучают. Несмотря на то, что между дочками большая разница в возрасте (старшей — 24 года, младшей — 5,5 лет) тоскуют они одинаково. Яна уже живет отдельно, в Москве. Приезжала к нам в гости в Звездный городок на «приватки» с папой, которые были раз в неделю.

А Рита все время спрашивала: «А когда папа вернется? Я по папе соскучилась!». Кучу ракет нарисовала, где сидят папа, Петр и Марк; папины портреты, дом для него. А буквально за два дня до приземления я закрылась в комнате, чтобы написать колонку для газеты, она мне под дверь подбросила рисунок. На нем были нарисованы несколько цветочков по периметру и два красных сердца — одно побольше, другое поменьше. И она мне сказала: «Мама, твое и папино сердце, чтобы ты о папе не забывала и не так скучала по нему». И когда папа улетел в космос, меня, как филолога, зацепила такая фраза: «Мама, а ты помнишь, когда папа был на Земле?». Для человека далекого от пилотируемой космонавтики — это очень непривычно звучит. А затем она стала говорить: «А когда папа вернется на Землю, мы пойдем в парк, поедем к бабушке в отпуск». То есть, она не говорит «из командировки», а у нее есть понятие: «когда папа вернется на Землю».

Папа у нас завел традицию: из каждой командировки привозит какую-либо мягкую игрушку. И младшая дочка их обожает — у нас их дома целый склад. Она их всех помнит, у всех есть имена, и ни одну из них нельзя отдать, продать, подарить — это все ее богатство.

— К слову, у Олега есть фото, где он в космосе держит игрушку — это его талисман?

— У космонавтов существует традиция — они берут с собой «индикатор невесомости». Это, как правило, маленькая игрушечка, по которой видно, вошел ли корабль в невесомость. Мы заказали две игрушки — котенка Гава и щенка Шарика, двух друзей по мультфильму. Рите предложили право выбора — папе она отдала котенка Гава, а себе оставила Шарика. И мы придумали такую историю, мол, папа улетает с котенком, а Рита со щенком ждет их на Земле. Таким образом, котенок Гав выполнил не только свою ключевую роль, но и оказал хорошую психологическую поддержку.

Когда мы с дочкой были на старте в ЦУПе, Рита в момент самого старта заплакала, распереживалась. Все же маленький ребенок: она не со всем понимает, что происходит и не осознает. Но мне кажется, что дети очень хорошо энергетически ощущают. И вот тогда она на подсознательном понимала, что все вокруг волнуются, и она расплакалась. А мне не хотелось отвлекаться от экрана. И она мне еще говорит: «Мама, я не хочу, чтобы папа улетал в космос!». То есть слова она такие знает, а вот смысл их еще не понимает. И я ей отвечаю: «Рита, ты ведь уже взрослая, мы тебе уже рассказали, что тут происходит, а твой щенок Шарик этого еще не знает, объясни ему». Она отвлеклась на щенка, перестала плакать. После пристыковки была небольшая конференция, мы видели весь экипаж на большом экране. И можно было с ними поговоришь. Рита тогда кричала на весь ЦУП: «Папа, щенок Шарик хочет увидеть котенка Гава! Покажи его». Папа ей показал Гава, он летал на экране, а в это момент Рита просто заливалась смехом. И потом на «приватку» (Приватные видеоконференции дома — Прим. Авт.) он стал выходить со своим котенком, а дочка — со щенком. И это в какой-то мере помогло ей пережить расставание. По приземлению Олег ей отдал щенка, и теперь она ходит вместе с ним и котенком в руках.

— У вас достаточно нетипичная семья: папа летчик-космонавт, мама — «космический» журналист. А кем стала ваша старшая дочь, и кем хочет быть младшая?

— Яна окончила факультет физико-математических и естественных наук по направлению бизнес-информатики (бакалавриат) и международный менеджмент (магистратура). Работает в техническом отделе. То есть она у нас такой «технарь» получилась — вся в папу. Причем папа тоже был очень удивлен, что она выбрала физмат.

Младшая, Рита, сказала, что она хочет полдня работать поваром в садике, а вечером — балериной. На что я ей ответила, что для взрослой девушки — это очень хорошо: день ты можешь есть, день — все сбрасывать, — смеется Юлия. — В общем, она еще не определилась со своей профессией. Она очень любит смотреть познавательные мультики. По ним даже выучила все планеты солнечной системы.

А недавно она взяла крестообразную отвертку, чтобы открутить винтик в своей игрушечном телефоне и поменять батарейки. Она с первого раза открутила — я с первого не могу! И я у нее спросила, откуда она знает, как это делать. А Рита ответила, что видела, как папа это делает. А Олег держал отвертку в руке полгода назад еще перед отлетом, и она это запомнила!

Не просто жена космонавта

— Я прочитала, что для вас обидно, когда вас называют лишь женой космонавта…

— Мне не то что бы обидно… Мне кажется, что я не только жена, но что-то еще из себя представляю. Для меня важно, чтобы меня однобоко не воспринимали.

— Хочу отметить, что вы не просто жена или космонавта — вы состоявшийся журналист, автор серии книг. Но мне кажется, что где-то в глубине души вы все же чуть-чуть смирились с тем, что вы смирились с этим словосочетанием, когда начали вести «Дневник…». Но тем не менее, здесь вы это обыграли, и вы раскрылись и как профжурналист.

— Жизнь — это странная штука. Я пыталась от этого уйти и свои первые материалы на космическую тему подписывала девичьей фамилией, и мой главный редактор первое время не знал, кто мой муж. Мне было важно, чтобы во мне увидели журналиста. И то сочетание, от которого я пыталась уйти, оно есть в моей жизни.

Я стараюсь писать не только о том, как мы здесь живем на Земле, но и рассказывать, что-то о космонавтике, опираясь на те интервью, что я делаю. Я очень люблю этот жанр. Но когда я прихожу в какое-то издание и показываю свое портфолио — все цепляются за тему космонавтики. Хотя у меня есть серия интервью с Олимпийскими чемпионами, в том числе и Ириной Родниной (советская фигуристка, трехкратная олимпийская чемпионка, занесенная в книгу рекордов Гинесса, которая не проиграла ни одного соревнования в своей жизни — Прим. Авт.), легендарным вратарем Владиславом Третьяком, академиками наук, послами, общественными деятелями. Но тема космонавтики и меня не отпускает и тех редакторов, к которым я прихожу.

Космическая связь: «Смотрела, все трансляции, не отрываясь»

— Какие эмоции вы испытывали, когда он выходил в открытый космос?

— Немного предыстории: накануне, буквально за несколько дней, я попробовала на себе испытать, что такое быть космонавтом. С точки зрения космической журналистики, мне это интересно и с профессиональной точки зрения. Когда Олегу предстоял выход в открытый космос, я побывала на НПО «Звезда» и вошла в скафандр. Мне включили наддув, вентиляцию, связь, закрыли этот скафандр и приблизили к боевым условиям.

Мне дали в руки фалы, и я попробовала их перемещать. Продлилось все это 8 минут, у меня очень быстро устали руки, что даже не смогла самостоятельно покинуть скафандр. Я испытала на себе десятитысячная из того, что испытывают космонавты в космосе, но мне этого хватило. Три специалиста помогали мне выйти из него.

Когда я приехала домой — написала мужу по «электронке», что я теперь буду совсем другими глазами смотреть на его выход в космос. Таким образом я хотя бы немножечко поняла, что они там ощущают, хотя далеко не все.

Я смотрела, не отрываясь, все трансляции. Конечно, переживала за него. Во время первого выхода в космос, меня приглашали в студию «Роскосмоса» на интервью, но я отказалась, так как очень хотелось спокойно погрузиться в процесс и понаблюдать за мужем.

И, конечно, после полученного опыта примеряла все на себя. Видела не просто картинку, а ощущала его. Я все время мысленно находилась внутри этого скафандра, а в голове проносились мысли «Боже мой, я же была в этом скафандре! А что бы я сейчас испытывала?».

И только на третьем выходе я согласилась на интервью, но тем не менее, в дороге у меня был включен телефон с прямой трансляцией и даже когда я сидела в кресле у визажиста. Я им еще тогда говорила: «Девочки, я просто сделаю звук тише, но выключать не буду. Если вам это мешает, то потерпите, пожалуйста, потому что я все это хочу посмотреть и послушать», — смеется Юлия. — И все эти семь часов я за ним наблюдала. Мне не хотелось ничего пропускать. Я даже младшую дочь пораньше в сад отвела, чтобы меня ничего не отвлекало.

— Насколько я знаю, звонить в космос нельзя, а вот оттуда можно. Через сколько позвонил ваш муж и что он вам сказал после первого выхода в космос?

— Он позвонил спустя несколько часов, когда они завершили все работы, закрыли шлюз и поужинали — ведь они, считайте, целый день были голодными. У него был невероятно довольный и счастливый голос, потому что этот долгожданный выход наконец-то состоялся Он каждый раз был готов — просто задачи «на выход» не стояли. И еще он был рад тому, что выполнили практически все поставленные перед ними задачи.

Еще говорил, что настолько устали руки и пальцы, что было даже тяжело открывать пакетики с едой. Вот тут я ему поверю на миллион процентов, потому что мне хватило несколько минут на тренажере, а здесь целых 7 часов. Там нужно быть очень сильным человеком.

Я знаю, что перед выходом в открытый космос тренируются на маленьком экспандере, сжимая в руке. Таким образом, они накачивают себе пальцы и руки. Представьте, 7 часов работать только руками. И этими перчатками ну очень тяжело что-либо сжимать, потому что идет такой наддув. Это невероятно тяжелая работа.

На следующий день, по его словам, это уже прошло.

— А вам предлагали полететь в космос? И вы бы сами хотели?

— Этот вопрос многие задают еще с первого полета Олега. Когда-то я брала интервью у Алексея Архиповича Леонова и задала ему вопрос: «Хотели бы вы сейчас полететь в космос?». Он на меня так посмотрел (хорошо, что не начал ответ со слов «Деточка..») и ответил примерно следующее: «Знаете, я профессионал. Я прекрасно понимаю, до какого уровня дошла современная космическая техника, знаю, каким здоровьем надо обладать, какими знаниями. И если я сейчас скажу, что хочу полететь в космос, покажу себя как непрофессионал. Не хочу выглядеть смешно. Чемодан тоже может летать». Я тоже прекрасно, понимаю, какую подготовку нужно иметь, чтобы быть космонавтом. И ведь существуют формальные признаки, по которым я уже не подхожу. Например, ограничения по возрасту для профкосмонавтов — 35 лет, я уже не прохожу.

И у меня и своеобразная точка зрения: я глубоко убеждена, что каждым делом должен заниматься профессионал. В космос должны летать профессиональные космонавты, в кино сниматься профессиональные актеры, а писать — профессиональные журналисты. И если я, как профжурналист пишу свои материалы, веду дневник «Жены космонавта» смогу внести какую-то свою посильную лепту в то, что я популяризирую пилотируемую космонавтику —  это принесет намного больше пользы всем, чем я просто слетаю в космос.

Но проект «Вызов» и этот опыт, «возможно, позволит уменьшить время подготовки на туристов. Но опять же, если это будет оправдано.